Philosophy Journal of the Higher School of Economics

Философия. Журнал Высшей школы экономики. Том 8, №3

Редакция журнала ВШЭ — 2024-09-30

Выходит в свет третий номер нашего журнала за текущий год. В нем подобрались исследования, обращающиеся, в основном, к историко-философским темам и вопросам социальной и политической философии. Хронология статей, вошедших в номер, охватывает период от классической античности до наших дней, а география — от Эллады до тюркских степей.

Открывает номер статья Николы Лечича, посвященная античной визуальной философеме охватывания беспорядка порядком. В центре внимания автора оказывается картина мира ранних пифагорейцев и платоников, в особенности же — концепция додекаэдра, как фигуры, способной охватить целое. В паре с ней стоит исследование Ольги Алиевой, рассматривающей вопрос о возможности использования стилометрического метода для определения авторства диалогов, входящих в платоновский корпус. Переход от античных тем к средневековым представлен статьей Олега Аурова, разбирающегося с бытованием понятия palatium в позднеримских и раннесредневековых испанских текстах, а продолжается англоязычным исследованием Хуана Сота, в центре которого оказывается роль культа Девы Марии в Кастильском королевстве периода правления Альфонсо Х Мудрого.

Константин Ерусалимский разбирает в своем исследовании этико-политические взгляды князя Андрея Курбского, предлагая рассмотреть их, прежде всего, как языковую проблему. Крайне интересным представляется в этой статье анализ попыток Курбского сблизить православное образование с католической ученостью и этико-политическими идеалами античного мира. Газиз Телебаев с двумя соавторами, Аяулым Алтайбаева и Асылзат Бексейит, обращает внимание читателя на использование политических концептов в классической тюркской картине мира, привлекая для анализа корпус текстов VIII-XIII веков.

Продолжают блок исследований две пары статей, каждая из которых представляет значительный интерес для читателей. Так, Илья Павлов в своей статье обращается к анализу методологии исследователей Кембриджской школы и предлагает дополнить ее рядом инструментов, разработанных иными авторами достаточно широкого диапазона, от Мишеля Фуко до Германа Люббе и Эверт ван дер Звеерде. Статья Ларисы Жгилевой представляет собой подробный аналитический обзор утопического дискурса во французской социально-философской литературе 20-х годов нашего столетия. Статьи Дарьи Шаховой и Михаила Волошина посвящены, соответственно, проблемам феноменологии в исследованиях Владимира Бибихина и эпистемологии компьютерных симуляций.

Статья Евгения Масланова открывает большую дискуссию о проблеме политической субъектности современной науки. В дискуссии вокруг статьи приняли участие Владимир Порус, Валентин Бажанов, Лиана Тухватуллина, Светлана Шибаршина и Евгений Жарков.

Блок рецензий и литературных обзоров в этом номере включает в себя размышления Олега Аурова над книгой Павла Лукина и рецензию Сюмбель Зайнуллиной на книгу Маттье Кело. Завершает номер обзор Пятых Бибихинских чтений, составленный Даниилом Вишняковым и Николаем Слободой.

Неупорядоченное Небо в сфере Вселенной, безобразный Тартар в додекаэдре Земли

Никола Добривоевич Лечич — 2024-09-30

Статья посвящена описанию редкого примера визуального философствования в Античности, в котором аксиологически совершенный упорядоченный предел Вселенной мыслится как охватывающий и запирающий в себе ее менее совершенные и неупорядоченные и безобразные внутренние части. Анализируется свидетельство Иоанна Стобея из V или VI в. н.э. (DK 44 A 16, наверное взято из более старой и объемной компиляции Аэтия), в котором он приписывает ранним пифагорейцам картину Вселенной, согласно которой Вселенная имеет огненный центр, вокруг которого кружат 10 небесных тел, включая Землю, Луну и Солнце, которые все охвачены «вторым», большим огнем. Однако, эта картина дополнена странным утверждением о том, что во Вселенной есть трехчастная вертикальная структура, состоящая из Олимпа, Космоса и Неба (область под Луной, в которой живем мы), в которой совершенство уменьшается сверху вниз. В науке принято видеть эту компиляцию как логически невозможную, а вторую ее часть как фальсификат. Мы исследуем происхождение и след разных анахронных элементов этой картины и находим их у Платона, в «Тимее» (Ti. 55c: додекаэдр служит как образец Вселенной, охватывающий менее совершенные ее части) и «Федоне» (Phaed. 108d–115а). В «Федоне» представлен фантастический ландшафт, в котором (i) жители «настоящей Земли» живут в прекрасных эфирных ландшафтах, полных гладких и прозрачных камней, а мы и обитатели морского дна живем во всё ниже и ниже расположенных впадинах, заполненных, соответственно, воздухом и водой, в которых «совершенство» и красота вещей, а также уровень познания их жителей, прогрессивно уменьшаются; (ii) реки верхних областей стекаются в беспорядочный Тартар, который находится глубоко в центре Земли. Делается вывод о том, что компиляция Аэтия/Стобея не просто фальсификат, а драгоценная и, скорее всего, осознанная и последняя попытка сохранить древнюю раннепифагорейско-платоническую схему охватывания, через наложение на нее неоплатонической идеи вертикальной аксиологии.

Pseudoplatonica: блеск и нищета стилометрии

Ольга Валерьевна Алиева — 2024-09-30

В статье рассматривается вопрос о возможности использования стилометрического метода для определения авторства диалогов, входящих в платоновский корпус. О том, что некоторые включенные в корпус диалоги не принадлежат Платону, было известно уже в античности, но исследования последних лет показывают, что вся pseudoplatonica, включая также не вошедшие в тетралогии spuria, имеет академическое происхождение. Производство диалогов в Академии продолжалось на протяжении всего периода существования школы, то есть примерно до конца эпохи эллинизма. Однако даже новейшие методы атрибуции авторства не позволят точно установить принадлежность отдельных текстов Платону. С одной стороны, как увидел еще К. Риттер в конце XIX в., стилистическая близость к подлинным текстам не исключает подложности, и в целом методы филологической критики допускают лишь отвержение подлинности, а не ее доказательство. С другой стороны, поводом для сомнения (на уровне стилистики) могут стать отдельные обороты или слова, к которым нечувствительны количественные методы, опирающиеся на наиболее частотную лексику. Таков диалог «Алкивиад 2», для отвержения которого Г. Леджер не нашел достаточных оснований в показаниях стилометрии. Наконец, диалог может вести себя аномально при количественных сравнениях, но это само по себе не делает его подозрительным: Платон вполне способен «чревовещать» чужими голосами и свободно переключать стилистические регистры. Примером может служить диалог «Менексен» — единственная надгробная речь в корпусе, к тому же, произнесенная Сократом от лица женщины.

Понятие palatium в языке испанского права IV – начала VIII вв.

Олег Валентинович Ауров — 2024-09-30

Статья посвящена эволюции значения латинского понятия palatium и его производных в правовых текстах IV — начала VIII вв. В IV--V вв. эти понятия используются для обозначения трех основных групп реалий. Во-первых, собственно помещений императорского дворца (sacrum palatium), как в столицах (Риме и Константинополе), так и в провинциях (в том числе — в Испании). Во-вторых, речь идет о системе учреждений, обеспечивавших как повседневную жизнь императора и его приближенных, так и управление Империей. В-третьих, речь идет об иерархически организованном корпусе дворцовых чиновников, набиравшихся, главным образом, из числа куриалов. Наделенные многочисленными привилегиями, эти представители дворцовой бюрократии составляли костяк политической элиты позднеримского времени. С образованием Тулузского королевства вестготов (начало V – начало VI вв.) императорские дворцы в испанских и галльских провинциях бывшей Римской империи превратились в королевские, а их персонал автоматически перешел на службу королям готов. После падения Тулузского королевства и образования Толедского королевства вестготов (середина VI – начало VIII вв.) наметились изменения, особенно четко проявившиеся в языке королевского и церковного законодательства, начиная с VII в. Три основные группы реалий сохранились, но их конкретное содержание стало иным. Архитектурная модель римского дворцового комплекса сохранилась и продолжала воспроизводиться (в частности, в Рекополисе и Толедо), однако масштабы построек сократились. Система дворцовых учреждений хотя и сохранила римский облик, но существенно упростилась. На первый план вышли службы, обеспечивавшие личные потребности короля и его семьи. В составе дворцовых служащих все более значимые позиции занимали королевские рабы, вольноотпущенники и клиенты, составившие костяк новой формирующейся политической элиты. Эта тенденция была прервана мусульманским завоеванием начала VIII в., но уже с IX в. она проявилась вновь.

«Mente iubilemus interius, uoce psallamus exterius»

Хуан Сота — 2024-09-30

Сочинения францисканца Хуана Хиля де Самора представляют собой самый большой сохранившийся корпус латинской марианской литературы XIII века в Кастилии. Его труды, посвященные Богородице, охватывают большой спектр тем и жанров — от поэтических гимнов до проповедей, богословских трактатов или рассказов о чудесах. Такое многообразие дает ценное представление о методах францисканца по распространению почитания Девы Марии среди разных аудиторий. В этой статье представлен обзор мариологических трудов Хуана Хиля, уделяя особое внимание его «Оффицию Девы Марии», написанному по заказу короля Альфонсо X. Большинство трудов Хуана Хиля отличаются энциклопедизмом и имели явную дидактическую роль, что связано, по всей видимости, с одной стороны, с его преподавательской деятельностью внутри ордена, и с тем, что многие из трудов были призваны стать вспомогательным средством для проповеди, с другой. Использование им риторических приемов для стимулирования благочестия соответствует тенденциям проповедничества мендикантов XIII века. Объединив более ранние богословские традиции с новаторскими элементами, Хуан Хиль создал корпус работ, которые служили одновременно образовательным и благочестивым целям. Хотя мы знаем, что «Оффиций» Хуана Хиля был написан по заказу короля Альфонсо X, уделявшего почитанию Богоматери ключевую роль в своей политике, этот текст до сих пор, на удивление, не удостоился достаточного внимания со стороны историков. В статье представлен новый подход к этому произведению, рассматривающий его не просто как благочестивый текст, но как неотъемлемую часть идеологической программы Альфонсо X. Включение «Оффиция» в контекст политической теологии короля открывает новые перспективы его функций и связи с другими королевскими проектами. Наш анализ демонстрирует, как в текстах Хуана Хиля переплетаются религиозные и политические нарративы, укрепляя образ Альфонсо X как благочестивого правителя и усиливая политическую легитимность кастильской монархии. Исследование подчеркивает двойственную роль культа Девы Марии в формировании как духовной, так и политической сфер в Кастилии XIII века.

Этико-политическое учение князя Андрея Курбского

Константин Юрьевич Ерусалимский — 2024-09-30

Политико-правовые представления кн. А.М. Курбского в статье предложено рассматривать как языковую проблему. Давно известный в науке факт различий между религиозно-политическим тезаурусом Курбского до эмиграции в 1564 г. и в сочинениях, написанных в годы жизни в Короне Польской и Великом княжестве Литовском (и в Речи Посполитой), служит отправной точкой для интерпретации «макаронического» языка Курбского в эмиграции как особого образовательного проекта, возникшего в связи с готовящимся в его интеллектуальном кругу планом православной академии для русской шляхты и эмигрантов из Московского государства. В основе данного проекта был свод библейских, святоотеческих и исторических сочинений, призванный подготовить тираноборцев и защитников православия в борьбе с иноверцами. Эту задачу помогают решить глоссы, при помощи которых Курбский и его сотрудники выстраивали семантические сетки, сближающие православное образование с католической схоластикой и античными этико-политическими учениями.

Политические концепты в традиционном тюркском миропонимании

Газиз Турысбекович Телебаев — 2024-09-30

В статье рассмотрены политические концепты в традиционном тюркском миропонимании. Обоснован выбор традиционного тюркского миропонимания в контексте основных объектов анализа: тувинского героического эпоса «Хунан Кара» и этико-политического трактата Жусупа Баласагуни «Кутадгу Билиг». Проанализирован базовый политический концепт тюркского миропонимания — “El”, который часто употребляется как обозначающий и «страну», и «государство», и «народ». Сделан вывод о том, что концепт «страна» имел важное значение на ранних стадиях тюркской истории, что нашло отражение в тюркском героическом эпосе. В поэме «Кутадгу Билиг» этот концепт выступает как следствие государственной власти. Концепт «народ» передается в тюркских источниках терминами «budun», «bodun», «ара-албытызы». Этот концепт весьма значим в «Кутадгу Билиг» в качестве критерия успешности власти бека. Концепт имеет и два оригинальных смысловых оттенка в тюркском миропонимании. Многогранный концепт «государство» в классическом тюркском миропонимании в основном передается термином «tȍrȕ» и включает в себя такие смысловые единицы, как «правитель», «власть», «закон». Для эпохи тюркского героического эпоса важными становятся такие концепты, как «наследственная власть», «управление государством». Наибольшее развитие концепт «государства» получил в поэме «Кутадгу Билиг». Здесь его многогранность усилилась в контексте добавления таких важных для политического миропонимания концептов, как «закон», «справедливость», «личные качества правителя», «политические должности». Концепты «доблесть», «воинская доблесть», «героическая личность» взаимосвязаны. Они передаются многозначными тюркскими терминами “alp” и “er”. Концепт «воинская доблесть» весьма ярко проявлен в тюркском героическом эпосе. В «Кутадгу Билиг» его значение ослабевает в силу исторических обстоятельств.

Контексты философии и намерения философов

Илья Ильич Павлов — 2024-09-30

Статья посвящена проблеме применения методологии интеллектуальной истории (в первую очередь — программы К. Скиннера) к историко-философским исследованиям. Хотя уже Скиннер говорил о его необходимости и сам опирался на результаты аналитической философии языка, релевантность предложенных им подходов для поля теоретической философии часто подвергалась сомнению. В статье выдвигаются три аргумента в защиту применения интеллектуальной истории к истории теоретической философии: во-первых, теоретические подходы, на которые опирался Скиннер, являются философскими и задумывались аналитическими философами языка как применимые для анализа самой философии; во-вторых, метод Скиннера на уровне предмета исследования предполагает учет намерений интеллектуалов прошлого и реальных полемических контекстов, что в случае с историей философии означает внимание к теоретическому содержанию философских концепций и дискуссий и отказ от их редукции к вне-философскому контексту; в-третьих, противопоставление интеллектуальной истории и теоретической философии в англо-американской академии обусловлено спецификой аналитической философии, что означает необязательность подобного противопоставления для других контекстов — в частности, российского. В качестве программы применения интеллектуальной истории к истории философии в статье предлагается комплексная методология, дополняющая идеи Скиннера рядом других подходов, в частности — вниманием И. Хантера к личности философа и практикуемым философами способам мышления, критическим анализом социальной институционализации дискурса философии в духе М. Фуко, концепцией политических условий философской культуры Э. ван дер Звеерде и идеей борьбы за именование Г. Люббе. В статье демонстрируется эвристический потенциал разрабатываемой методологии для более комплексного понимания как идей мыслителей прошлого, так и теоретической философии в целом.

Реальность «утопического» в современном французском социальном дискурсе

Лариса Александровна Жгилева — 2024-09-30

В обзоре на примере современного французского дискурса рассматриваются тенденции в изучении феномена утопии. Проанализированы темы научных исследований, выделены основные концептуальные тренды. Предметом рассмотрения являются монографии, диссертации и статьи из научных журналов. Критериями отбора выступают наличие актуальности, новизны, использование современной методологии, практическая значимость работ. Хронологический охват работ — 2020--2023 годы, включившие в себя период пандемии COVID-19, а также серьезные изменения в мировой политической обстановке. Автором обзора сделан вывод, что термин «утопия» во французском утопическом дискурсе не избежал судьбы множественной смысловой трактовки. Наиболее ярко утопия представлена в качестве просветительских и политических проектов, дающих возможность реализовать мечту о более лучшем и совершенном мире. Исследовательские компании заинтересованы в изучении утопических умонастроений французского общества. Результаты исследований востребованы интеллектуалами, представителями политических движений, а также применяются при долгосрочных прогнозах общественного развития. Отмечается важность восстановления гуманистического духа утопической мысли, позволяющего продолжать практику реализации утопических проектов, а не ограничивать ее во имя стремления к реализму. В социально-культурном контексте обсуждаются темы, связанные с утопиями и нормативными идеалами, религиозным влиянием, либеральными педагогическими технологиями, сохранением и преумножением культурной памяти, решением экологических и урбанистических проблем. При осмыслении социокультурной роли утопии в области литературы и киноискусства, вектор интереса сосредоточен на антиутопиях. Функцией произведений данного жанра определяется предостережение и подготовка социума к возможным вариантам развития событий. Автору обзора видится перспективным обращение к утопиям не как к отстраненным от реальности нарративам или фантастическим проектам. Утопия может рассматриваться как полноценный социально-политический проект.

Владимир Бибихин: топология встречи

Дарья Сергеевна Шахова — 2024-09-30

В данной статье предпринимается попытка феноменологического описания акта встречи с другим с опорой на философские тексты В.В. Бибихина. Встреча рассматривается через призму следующих ключевых понятий бибихинской мысли: «мир», «пора», «событие», «другой» и «слово», в результате чего выстраивается определенная топология данного феномена. Первый пункт описания встречи в свете философии Владимира Бибихина — это место встречи, его «где», которым является мир. Мир понимается как целое, единое, как то, что ускользает от концептуализации, то, что захватывает нас и нашу мысль; мир как абсолютная открытость, тайна. Выход к миру, а значит, к встрече — через отрешенность, тишину, согласие. Далее в статье анализируется время встречи, которое описывается через бибихинское понятие «поры». Пора внекалендарна, событийна, уникальна, исторична, относится к моменту «вдруг», это кайротическое время. Пора — это время покаяния, метанойи, смены аспекта. Затем в статье обращается внимание на сущность феномена встречи, на его «что», которое понимается через концепцию «события» В.В. Бибихина. Событие — исторически конкретно, всегда ново, молниеносно и стихийно, нам неподвластно и неподконтрольно; оно связано с удивлением и озарением. Событие нас захватывает, погружает в себя. После этого в статье рассматривается фигура «другого», так как встреча — это всегда встреча с другим: с другим собой, с идеей, с Богом, с иным человеком. В итоге встреча с другим понимается как выход к инаковости по ту сторону представления, как узнавание себя-иного-настоящего. Топологическое описание акта встречи с другим завершается рассмотрением феномена слова. Слово — это весть о событии встречи. Через язык осуществляется выход к миру-единому. Слово понимается как продолжение человеческого тела. Без слова нет события, но и слова нет без события. В слове — наше свидетельство о мире; весть о событии лежит в начале общения и общества.

«Принцип материальности» в эпистемологии компьютерных симуляций

Михаил Юрьевич Волошин — 2024-09-30

В области эпистемологии компьютерных симуляций существует аргументативная стратегия, получившая название «принцип материальности» (Х. Дюран). Стратегия состоит в том, чтобы приписывать компьютерным симуляциям в науке эпистемические характеристики того или иного уровня на основе их онтологического сходства (степени «материальности») с материальными экспериментами. Это сопоставление отчасти мотивировано языковыми интуициями: компьютерное моделирование часто именуют «вычислительным экспериментом» и т.п. Если это верно, то компьютерные симуляции следует рассматривать как подвид научного моделирования и приписывать им соответствующее промежуточное положение между теоретическим и экспериментальным уровнем научного знания (как это делается в рамках современных подходов к структуре научного знания, а именно семантического и прагматического). Рассматриваются четыре варианта реализации «принципа материальности», аргументирующие как в пользу достоверности компьютерных симуляций, так и против нее. Компьютерные симуляции размывают границы между материальным и виртуальным (вычислительным) экспериментированием. «Принцип материальности» может работать аргументом как в пользу, так и против этого различения. Приводятся и усиливаются два основных аргумента против принципа материальности, условно называемые «аргумент непрозрачности» и «аргумент множественной реализуемости». Показано, что принцип материальности недостаточен для того, чтобы аргументированно обосновать эпистемологический статус компьютерных симуляций.

К вопросу о политической субъектности науки

Евгений Валерьевич Масланов — 2024-09-30

В статье предпринимается попытка рассмотрения вопроса о политической субъектности науки. Для этого проводится анализ понятия «политическое». Выделяется два его понимания. Первое связано с борьбой с противником за суверенитет. Оно базируется на способности выделять «друзей» и «врагов». Второе — с попыткой включения в социальное единство новых элементов. В этом случае политическое оказывается связано с вхождением в существующее единство новых агентов. Оба эти понимания предполагают необходимость конструирования новых миров политического, которые отличаются от уже имеющегося положения дел. Политическое оказывается связано с возможностью формировать особые перспективы, которые используются для переопределения социального единства. Политическая субъектность науки заключается в способности конструировать новые миры, которые оказывают влияния на социальную жизнь. В этом случае наука выступает агентом, создающим новые практики и технологии, влияющие на общество. Это как раз и ведет к переопределению социального единства. Подобная политическая функция науки сформировалась благодаря активному использованию результатов ее исследований в экономической и общественной жизни. Политическая субъектность характерна именно для современной науки и является побочным следствие ее успешности. Наука не стремится обладать подобной субъектностью, но и не может сама отказаться от нее, ведь именно использование результатов научных исследований и формирует эту субъектность. Таким образом, наука оказывается политическим актором не из-за собственных устремлений. Она становится структурным элементом политического.

Личностное знание и политическая философия науки

Валентин Александрович Бажанов — 2024-09-30