Политическая полиция конца XIX – начала ХХ вв. и «революция»: игра понятием или реальная угроза?

Аннотация

В статье рассматривается трактовка понятия «революция» различными структурами политической полиции Российской империи конца XIX – начала ХХ вв. (Департамент полиции, охранные отделения, губернские жандармские управления) — той совокупности государственных учреждений, которые должны были бороться с революцией. В рамках разработанной Р. Козеллеком истории понятий обращается внимание, что революция в отличие от понятий «смуты», «бунта», «восстания», «гражданской войны» — это нацеленность на изменение государственного строя, на принципиальные изменения в политической системе страны. Теоретической рамкой для экспликации этого подхода к делопроизводственным материалам политического сыска выступает концепция «уликовой парадигмы», предложенная К. Гинзбургом для описания процесса становления государственного контроля над обществом в европейских странах периода становящегося модерна. По мнению чинов политической полиции Российской империи, «революционерами» считались те, кто готовил свержение существующего строя в подполье. При этом жандармы к революционным легальным общественно-политическим силам относили всех, кто в местном обществе не позиционировал себя как «охранителей». Департамент полиции же расценивал в качестве «революционной угрозы», кроме собственно революционеров-подпольщиков, группы «радикалов», «оппозиционеров» и «радикальных либералов», но исключал из «агентов революции» «либералов» в целом. Внутри системы политической полиции сложилось два образа «революции», которые в общем соответствуют двум понятиям «революция», описанным Р. Козеллеком. Первый, хронологически более ранний: революция — это сугубо политическое явление, связанное с изменением основ государственного строя (что, собственно, и произошло в 1905 году). Анализ делопроизводственной переписки политического сыска Российской империи рубежа XIX–ХХ вв. показывает, что руководству политической полиции (то есть чинам Департамента полиции) к началу ХХ в. был ближе именно образ революции не «политической», но «социальной». В этом смысле события революционного 1905 года имели для них первостепенное значение не столько с точки зрения изменения государственного строя (как было для жандармов), сколько как неизбежное отражение трансформационных процессов, имевших место в российском обществе.